Дисфункция реальности: Угроза - Страница 61

Он оказывал на них воздействие и тогда, когда они лежали в искусственных утробах из металла и композита, и позже, когда они подросли и вступили в пору безмятежного детства. Частица его темной личности, подобно личинке, была упрятана в самый центр сознания каждого из них. Читая их самые сокровенные мысли, Рубра следил за тем, чтобы не возникало никаких отклонений от того пути, который он им определил. Это была извращенная пародия на взаимную привязанность, которая существовала между космоястребами и их капитанами. Его потомки были лишь жалкими карикатурами своего отца, во всяком случае если их сравнивать с тем, каким он был в лучшие свои годы. Он пытался вселить в них все главные качества своей личности, но в конце концов столкнулся с их полной невротической неадекватностью. Чем настойчивее были попытки Рубры усилить дисциплину, тем большую независимость проявляли его отпрыски. Медленно, но верно менялась психика личности обиталища. По мере все большего разочарования своими потомками Рубра становился все более раздражительным. Его выводил из себя их образ жизни, плотские наслаждения, их эмоциии, проявления человечности и даже их вечно взбудораженные гормоны. Рубра завидовал живущим.

Эденисты все реже и реже посещали обиталище, а после 2480 года их визиты вообще прекратились. Они заявили, что личность обиталища потеряла рассудок.

Дариат был потомком основателя Валиска в восьмом поколении. Он родился спустя сто семьдесят пять лет после кончины Рубры. Физически он ничем не отличался от других таких же, как он, отпрысков эдениста-отступника. У него, как и у них, была смуглая кожа и черные как вороново крыло волосы, что подчеркивало его этническое родство с теми, кто осваивал эту звездную систему. Подавляющая часть населения Валиска из поколения в поколение проживала в пределах Шринагара, однако мало кто из них владел языком хинди. Что касается Дариата, то его внешний облик несколько отличался от распространенного на Валиске шринагарского генотипа, причиной тому был синий цвет его глаз.

Вплоть до самой юности он и не подозревал о своей дурной наследственности, хотя еще с детства понимал, что отличается от других. Дариат чувствовал свое превосходство над всеми другими детьми, с которыми он общался в своей дневной группе. И когда они смеялись над ним, дразнили его или подвергали издевательствам, он давал им яростный отпор, которому никто не мог противостоять. Он сам не понимал, откуда это в нем берется, знал только, что оно затаилось где-то внутри, подобно дремлющему на дне озера монстру. В первый раз ему стало стыдно во время драки, которую он учинил. Вид крови привел пятилетнего мальчика в ужас. Когда он, рыдая, побежал домой, то почувствовал, что какая-то совсем иная часть того, кто сидел в нем, стала успокаивать его, заставляя ровнее биться вырывавшееся из груди сердце. Она убеждала его в том, что все в порядке и что он не совершил ничего преступного, просто восстановил справедливость. Им не следовало говорить того, что они сказали, улюлюкать и глумиться над тобой. Ты был вправе защищаться. Ты ведь сильный, а этим надо гордиться.

Через некоторое время чувство вины ушло. Теперь, когда ему надо было кого-то поколотить, он делал это уже без всяких угрызений совести и сожалений. Его лидерство в дневной группе стало непререкаемым, однако причиной тому было не уважение, а страх.

Он жил с матерью в апартаментах, расположенных в одной из орбитальных башен. В тот год, когда он родился, отец их бросил. Он знал, что отец был важной шишкой, что он помогал управлять компанией «Магелланик ИТГ». Однако всякий раз, когда отец, проявляя высокую сознательность, навещал мать и сына, он либо хранил тягостное молчание, либо, наоборот, развивал чрезмерно бурную деятельность. Дариат не любил его, он не понимал этого взрослого дядьку. «Он слабак, я могу обойтись без него», — размышлял мальчик. Сын осуждал отца с той же убежденностью, с какой отец читал сыну набившие оскомину нравоучения. После того как мальчику исполнилось двенадцать лет, отец перестал с ним встречаться.

Когда Дариат в возрасте десяти лет получил доступ к обучающим программам, он сосредоточил свое внимание на тех предметах, которые были связаны с научными исследованиями и финансированием. Однако в самом отдаленном уголке его сознания теплилось понимание того, что гуманитарные науки и искусство могли бы вызвать в нем не меньший интерес. Но это были всего лишь минутные проявления столь презираемой им слабости. Гордость, которую он испытывал всякий раз, когда успешно переходил с одной ступени обучения на другую, не оставляла места этим презренным мыслям. Его готовили к великим делам.

В возрасте четырнадцати лет возникло затруднение — он влюбился.

Интерьер Валиска отличался от тропических или субтропических ландшафтов других биотех-обиталнщ. Рубра остановил свой выбор на поросшей кустарником пустыне, которая начиналась у подножия северной оконечности обиталища и постепенно переходила в холмистую саванну, заросшую земными и ксенокскими травами, которую омывал стандартный резервуар соленой воды, размещенный у основания южной оконечности.

Дариат очень любил бродить по широким, заросшим травой просторам, наслаждаясь тонким смешением различных видов трав и многообразием их расцветок. Уже давно распалась детская дневная группа, в которой он был неоспоримым лидером. Подросткам предложили вступить в спортивные группы или группы по интересам. Оказавшись в новой обстановке, Дариат столкнулся с трудностями, поскольку слишком многие из его сверстников еще долго вспоминали его жестокий характер, несмотря на то что теперь он уже отказался от своих грубых методов воздействия. Они старались избегать его, а он убеждал себя в том, что ему на это наплевать. Точнее говоря, кто-то убеждал его в этом. Во сне он часто гулял по обиталищу, беседуя с каким-то седовласым старцем. Рассказы этого старца и его поддержка были для Дариата большим утешением. Обиталище в этих снах выглядело несколько иначе, чем наяву. Все говорило о более высоком достатке, чем это было в действительности. Его взору открывались многочисленные деревья и цветы, толпы счастливых людей, семейные пикники.