Дисфункция реальности: Угроза - Страница 29

Репортер очень сожалел о том, что не может услышать, о чем они договариваются. Увы, радиус действия его усиленного слуха не превышал пятнадцати метров. Никакие сокровища Вселенной не смогли бы заставить его подползти чуть ближе к Латону. Нет уж, пятьдесят метров, это и так слишком близко.

— Я начал выслеживать этого архисатаниста еще в городе, и вот, следуя за ним по пятам, я оказался здесь. И, все что я увидел, не оставляет ни малейшей надежды на будущее. Интерес, который он проявил в отношении космопорта, говорит лишь о том, что он готов пойти далеко. Его миссия на Лалонде закончена. За пределами города царят жестокость и анархия. У меня не хватает воображения, чтобы представить себе, какое же чудовищное заклятие он выпустил на волю, но каждый новый день приносит в низовья реки новые мрачные истории, которые лишают горожан всякой надежды на будущее. Страх это мощное оружие, которым он владеет в совершенстве.

Между тем Мэри вытащила небольшой предмет, который Грэм принял за кредитный диск Джовиан-банка. Чиновник из администрации космопорта предложил свой дубликат.

— Сформирован союз. Его план входит в следующую стадию развития. Не думаю, что он принесет нам что-либо кроме несчастья. Спустя сорок лет страх не стал меньше. Чего же он достиг за эти сорок лет? Снова и снова задаю я себе этот вопрос. Единственным ответом на этот вопрос будет: зло. Он довел зло до полного совершенства.

В окне погас свет. Грэм вышел из своего укрытия и двинулся вдоль ангара. Увидев главный вход в административный блок, он остановился. Тем временем моросящий дождь усилился и превратился в настоящий ливень. Холодная, промокшая насквозь одежда прилипла к телу, затрудняя движения. Потоки воды, хлынувшие с крыши, падали на щебенку прямо у его промокших ног. Несмотря на физические неудобства и постоянный страх, который ему внушало присутствие Латона, репортер ощущал возбуждение, какого не испытывал уже много лет. Это была настоящая журналистика: миллион за одно многоточие, захватывающие преследования, которые увеличивают стоимость репортажа. Это никогда не будет дано тем безмозглым задницам, что сидят в редакциях, без всякого риска делая себе карьеру. Но скоро им придется смириться с его блестящей победой.

Латон и вся его компания нырнули во мрак ночи, укрывшись от непогоды дождевиками. Повернувшись к репортеру спинами, они направились в сторону взлетной полосы, где на фоне еще более беспросветной мглы проступали неясные очертания стоявших вдали макбоингов. Латон (которого выдавал его огромный рост) шел, обнимая рукой Мэри.

— Только посмотрите, красавица и чудовище. Что она в нем нашла? Ведь Мэри — это приличная девушка из семьи колонистов, гордая и скромная. Она любит эту планету, ставшую для нее родной. Она много работает, как и все жители этого города. Эта девушка разделяет взгляды своих соседей и стремится создать для своих детей лучший мир. И все же она оступилась. Это послужит нам предупреждением о том, что никто не гарантирован от того, что в нем возобладает темная сторона человеческой натуры. Я смотрю на нее и думаю: вот, лишь по милости Божьей я еще живу.

На полпути от макбоингов стоял космоплан меньших размеров. Очевидно, он и был целью Латона. Яркий свет исходил из его открытого переходного тамбура, отбрасывая на землю серую тень. Двое работников обслуживающего персонала возились с выдвижными устройствами, расположенными в носовой части.

Скользнув к массивным тележкам шасси макбоинга, стоявшего метрах в сорока, Грэм укрылся за широкими колесами. Космоплан был одним из тех маленьких аппаратов с изменяемой геометрией крыла, которые имелись в ангарах звездолетов. Активизировав импланты сетчатки глаз на максимальное увеличение, он обследовал фюзеляж. Ну конечно, название «Яку» было выведено на низком хвостовом оперении треугольной формы.

Было слышно, как у подножия трапа, который вел к тамбуру, разгорелся какой-то спор. Чиновник из администрации космопорта что-то горячо доказывал человеку, одетому в дождевик с эмблемой Компании Освоения Лалонда на рукаве. Оба энергично размахивали руками. Стоявшие в стороне Латон, Мэри и Эмлин Гермон спокойно за ними наблюдали.

— А вот и последняя преграда на его пути. Какая ирония судьбы! Между Латоном и Конфедерацией сейчас стоит лишь один чиновник иммиграционной службы. Единственный человек отделяет нас от перспективы галактической трагедии!

Спор закончился тем, что был предложен диск Джовиан-банка.

— Можем ли мы его винить? Следует ли нам его обвинять? Какая скверная ночь, какое торжество безнравственности. А ведь у него есть семья, которая смотрит на него с надеждой. И ведь никакого риска — несколько сотен фьюзеодолларов за то, чтобы закрыть глаза всего на одну минуту. В наше тяжелое время он сможет с помощью этих денег купить еду своим детишкам. Эти деньги смогут хоть немного облегчить жизнь. Разве не поступили бы многие из нас точно так же, как он? Сколько человек поступили бы так же? Вот вы поступили бы так? «Всегда задевает за живое, когда вовлекаешь в репортаж простых людей».

Тем временем Латон и Мэри поднимались по разбитым алюминиевым ступенькам, а за ними незаметной тенью следовал Эмлин Гермон. Чиновник из администрации космопорта разговаривал с двумя работниками наземного обслуживающего персонала.

Подойдя к люку переходного тамбура, Латон обернулся. Упавший назад капюшон полностью открыл его красивое, с правильными чертами и намеком на аристократизм лицо. Это лицо вполне соответствовало искушенному вкусу эденистов. В нем не хватало только одного: признаков культурного наследия, которое существенным образом отличало людей, наделенных геном телепатии. Похоже, что он смотрел прямо на Грэма Николсона. Он грубо расхохотался. Это была издевательская насмешка.